22 сентября театр драмы им. Виктора Савина открывает 88-й театральный сезон комедией А.П. Чехова «Чайка». Над спектаклем, постановка которого для любого театра – знаковое событие, работает московский режиссер Елена Оленина, неоднократно ставившая Чехова, в том числе и на сцене Малого театра. О том, какой будет «Чайка» в театре драмы, Елена Оленина рассказала в интервью БНК.

— Чем вызвано ваше особое отношение к чеховской «Чайке»?

— «Чайка» для меня — это очень интересный материал, удивительная история, которая настолько соприкасается с сегодняшней жизнью, сегодняшним миропониманием и мироощущением, что от этого не хочется отрываться. Но когда я занялась режиссурой, мне хотелось ставить только чеховские водевили, не «Чайку». По-другому взглянула на эту пьесу после того, как в Петербурге вышел мой спектакль по чеховским и купринским рассказам. Тогда мне один известный чеховед сказала: «По-моему, вы доросли». И я поняла, что очень хочу поставить «Чайку». Это было в 2005-м году. С этого момента начала думать о том, как бы я поставила эту пьесу, конкретно последние два года работала над решением спектакля и искала театр, актеров, которые смогли бы сделать то, что я хочу.

— То есть труппа театра им. В. Савина, по вашему мнению, до «Чайки» тоже доросла?

— Я приезжала заранее, чтобы посмотреть на актеров в работе, потом общалась с каждым. Но разговор в кабинете за столом – это одно дело, а когда выводишь артиста на сцену, ждешь от него владения техниками, чтобы он был разнообразен, эмоционален именно так, как тебе это надо, чтобы он бежал рядом в процессе, дышал с тобой синхронно. Вычислить таких людей всегда очень сложно. Но, слава богу, мне это удалось. У «Чайки» будет два состава. Не могу сказать, что кто-то из них лучше, кто-то хуже – просто разная актерская природа. Мне очень важна команда, желание творить вместе — это главнее, чем маленькие роли, большие, главные, не главные. Кто-то сегодня играет, а завтра – на скамейке запасных, но выигрывать надо и сегодня, и завтра.

— Классика не всегда привлекательна для зрителя. Как вы считаете, «Чайка» будет востребована?

— Очень многие думают, что Чехов — это скучно, и поэтому не идут на постановки по Чехову. Надо сказать, что сейчас очень многие режиссеры возвращаются к «Чайке». И это не случайно, она очень современна. Но я очень хорошо понимаю, как традиционное представление об Антоне Павловиче разрушает отношение к нему. А Чехов — это искрометный автор, очень веселый, элегантный, акварельный. Могу сказать, что Чехов – мой автор, мое я, я так чувствую. И у Чехова есть уникальнейшая особенность: при всей легкости его так сложно ставить. То есть очень непросто выйти на комедию, потому что комедия – на поверхности, а хочется добраться до чеховской глубины, хочется, чтобы было, как в жизни – люди веселятся, играют, а в это время вершатся их судьбы.

— Вы так долго работали над решением спектакля, поэтому, наверняка, зрителей ждут сюрпризы, и на классическую «Чайку» можно не рассчитывать?

— Решение спектакля я могу назвать нетрадиционным, но при этом мы сохраняем Чехова полностью, со всеми ремарками. Я бы хотела увидеть в зале молодые лица, а с современными молодыми зрителями надо говорить на понятном им языке, и в последнем действии у нас даже в костюмах этот современный язык появляется – хэштеги, штрихкоды и пр. Но при этом они услышат замечательный чеховский текст, мелодику автора, увидят хорошую сценографию художника Анны Репиной, прекрасные актерские работы, услышат замечательную музыку, написанную Николаем Григорьевым специально для нашей «Чайки».

Интересно будет и людям, которые бывают в театре, что-то видели. В спектакле много цитат, в том числе аллюзий на современную режиссуру, актеров, художников… Чехов сам постоянно цитирует и нас вытянул на этот прием: он заложил в каждого персонажа множество прототипов, цитируются жизненные ситуации, а монолог Нины Заречной «Люди, львы, орлы и куропатки…» — это вообще отрывок из произведения неизвестного писателя. Обращаясь к цитированию, я, скорее, хочу выяснить, как интереснее – как у Бутусова, как у Туминаса, Любимова, Эфроса или Беляковича — где угодно, я имею в виду режиссерские работы. Кто из режиссеров может предложить лучшую форму в контексте Чехова. Это не значит, что я ничего не придумала, а все «притащила». Просто есть маленькие цитаты, которые люди театральные узнают, может, не обязательно вспомнят конкретный спектакль и режиссера, но что-то им покажется знакомым.

— «Чайка» Чехова – это пьеса о любви и об искусстве. В вашей постановке акценты расставлены так же?

— Один из самых сложных вопросов для режиссера: «про что вы ставите?». Олег Ефремов на него отвечал так: «Я ставлю про людей». Я ставлю спектакль про профессиональных актеров, про писателей, про художников, про творческих личностей с большой буквы, потому что эти люди – герои «Чайки» — все абсолютно талантливы: Шамраев талантлив в том, как он ведет хозяйство, Полина талантлива в том, как она безмерно любит и ревнует, никто не может так любить, как Маша, Медведенко безумно талантлив и как учитель, и по своим человеческим качествам… Я хочу говорить про талантливых, способных людей, их сейчас не хватает. Это вообще проблема времени: сейчас нет героев. А в этом спектакле заявляются герои, и мы ведем речь о том, что человек способен на многое, что в нем заложено прекрасное.

— То есть за настоящими героями можно обращаться только к классике? Современная драматургия «мелковата»?

— Есть хорошие драматурги, но они пишут для современных людей, поднимают современную проблематику. Раньше зрители ориентировались на звезд большой сцены — это были личности, герои… Собственно, Чехов уже все написал: «…Прежде были могучие дубы, а теперь мы видим одни только пни… Блестящих дарований теперь мало, это правда, но средний актер стал гораздо выше». Люди ходили в театр и восхищались артистами на сцене, вокруг театра кипела жизнь, которая наполняла верой, разбавляла скуку. А сейчас время заставляет нас думать о желудке, о кармане, о своих проблемах, одним словом — о себе, а не о вечном, масштабном, великом, романтичном, не о любви. Оно заставляет все время копошиться и смотреть на то, что под ногами, а под ногами пыль.

В «Чайке» я не хочу говорить про политику, аварии, насилие – то, что постоянно звучит в новостях, чем постоянно торпедируют наше сознания. Я буду говорить об искусстве, к которому хочется стремиться, чтобы быть лучше, чище, добрее. Мне хочется сделать завораживающее, эффектное действие, чтобы зрители не столько разгадывали символичные вещи, которые мы вводим с художником, сколько погрузились бы в атмосферу легкости, изящности, желания жить. Мне хочется, чтобы зрители затосковали по Герою, чтобы они поняли: талантам надо помогать.

— Вы представляете «Чайку» как фестивальный спектакль. Определение «фестивальный» зачастую употребляется тогда, когда характеризуют целевую аудиторию постановки, то есть довольно ограниченный круг зрителей.

— Для меня фестивальный спектакль – это не тот, который сделан исключительно для участия в фестивалях. Статус фестивального говорит о качестве спектакля. Это не на коленках сделанная постановка, не нарисованные странными художниками странные декорации, не одетые в подбор актеры, произносящие плохо выученные тексты. «Фестивальный» значит «качественный». «Чайку» мы заявили на театральный фестиваль «Лица друзей» в Липецке, он посвящен памяти моего Мастера, народного артиста России Владимира Пахомова – символично, что именно с «Чайки», поставленной им в 80-ые годы, началась новая история Липецкого театра. И это своеобразный знак качества, и если все состоится, то это будет многое говорить и о моем уровне, и об уровне художника, актеров, театра и города, который этот театр представит на фестивале.

— Зрители ностальгируют по традиционным постановкам классики, а если такие случаются, то, часто, на них приходится заскучать. На ваш взгляд, сейчас возможно было бы поставить классическую «Чайку»?

— В кружевах и в салфеточках? Возможно. Но тут возникает вопрос, как удержать зрительское внимание. Это может быть очень красиво, очень искренне, но на это пойдут только те, кто соскучились по прошлому, а таких уже не так много. Другое дело, что есть театры, которые должны сохранять традиции. Например, зачем Большому театру бежать за современным балетом? Он всегда соберет полный зал и на «Спящую красавицу», и на «Жизель». Классичность нужна, но не махровая. У меня есть задача привлечь зрителя, но я буду это делать не спущенными штанами – и в этом классичность моей постановки. То есть форма и средства выражения могут быть разными, но «Чайка» останется «Чайкой».

— Вы не только режиссер, но и актриса. Удается совмещать эти две профессии?

— Если есть предложения, съемки, я откликаюсь – потому что это тренинг, самодисциплина, но режиссура первичнее. Как актрису меня очень часто эксплуатировали в качестве героини, а мне было интересно заниматься характерными ролями. Сейчас, когда ставлю спектакль, бывает, так увлекаюсь, что появляются мысли: «А я бы это сыграла». Я иногда и играла — на репетициях вместо опаздывающей актрисы, и тогда партнеры сразу понимали, чего я от них хочу как режиссер. Занимаясь актерской профессией, ты занимаешься только актерской профессией, а занимаясь режиссурой, ты занимаешься всем: это свет, звук, даже пластика, приходится продумывать монтировочные особенности, выстраивать взаимоотношения между всеми персонажами, общую картину, думать о зрителе.

ИА БНК https://www.bnkomi.ru/data/interview/68102/